«У бедных людей нет друзей»: жизнь пакистанской вдовы

Зубейда живет в деревне, работает на семьи, живущие за границей, и убирает в их пустующих домах, куда прилетают гнездиться птицы.

Бхатиал, Пакистан –Яркое февральское утро, 8 утра. Зубейда Бегум идет по узким улочкам Бхатиала, тихой сельской деревни с населением около 2000 человек в районе Джелум в Пенджабе, Пакистан.

42-летняя вдова носит большую хлопчатобумажную дупатту, или шаль, накинутую на голову и плечи, когда она проходит мимо скромных бунгало – большинство из них того же песочно-коричневого цвета, что и земля, другие окрашены в синий или оранжевый цвет – и редких вилл. Эти большие двух- или трехэтажные виллы стоят за воротами и стенами. Некоторые из них украшены красочной мозаичной плиткой и черными железными балконами, внутренними дворами с пальмами или подстриженными садами с жасмином и бугенвиллией.

Около 20 лет назад, когда Зубейда была молодой матерью с пятью детьми в возрасте до восьми лет, она начала работать на супружескую пару, которой было под шестьдесят. Они переехали из Бхатиала в Англию в конце 1950-х годов, когда экономических мигрантов пригласили для восстановления послевоенной экономики страны. После выхода на пенсию в начале 2000-х годов они возвращались на построенную ими виллу в Бхатиале – одну из нескольких, построенных семьями, иммигрировавшими за границу, – раз в год на несколько недель зимой. Когда они были там, Зубейда работал у них помощницей по дому: вытирал пыль, готовил, стирал и мыл посуду. По ее словам, пара заботилась о ней как о дочери. Затем, чуть более десяти лет назад, они умерли.

Теперь их дети, которым от 60 до 70 лет и проводят большую часть года в Великобритании, владеют тремя внушительными виллами в деревне, построенными из импортного мрамора и местного кирпича. Как и их родители до них, они возвращаются зимой, но большую часть года их дома пустуют.

Зубейда убирает три дома раз в неделю – каждый в разные дни. Ближайший находится всего в пяти минутах ходьбы, а самый дальний — примерно в 15.

«Я хожу в эти пустые дома и подметаю их сверху вниз, используя джхарху (традиционную щетку из сухой травы), поскольку она лучше всего сметает пыль», - говорит она. «Я проверяю, все ли в порядке, а затем возвращаюсь в свой дом».

Тихие виллы дают ей комфорт в своем одиночестве и стабильности, как прочные постройки, закрепленные на земле, но иногда они также заставляют ее думать о другой жизни.

В течение года семьи домашних воробьев, а иногда и белок строят жилища в расщелинах этих дач.

«Иногда я смотрю на этих летающих птиц и думаю, что им никогда не придется беспокоиться о деньгах или мирских проблемах», — размышляет Зубейда. «Мир принадлежит им, и они могут сделать любое место своим домом».

Жизнь Зубейды полна неопределенности. Она не знает, где будет ее дом в ближайшие годы, поскольку дом, в котором она и ее муж воспитывали своих детей, по большей части принадлежит семье ее старшего сына. Будучи вдовой, она беспокоится о деньгах, тем более, что ее здоровье ухудшается и те немногие предметы первой необходимости, которые она покупает, становятся все труднее себе позволить.

«Если я увижу семейство птиц, я не буду их беспокоить», — говорит Зубейда.

«Если им удалось найти безопасное место и построить свой дом в углах этих пустых замков, то я приветствую их», — говорит она. «В конце концов, они живут в этих домах гораздо дольше, чем когда-либо живут возвращающиеся семьи».

За несколько дней до возвращения хозяев они позвонят Зубейде на мобильный телефон и сообщат о своем приезде. Затем она сделает свою обычную подметку, а также протирает мебель, стирает белье вручную, заправляет кровати и убирает ванные комнаты. Именно тогда птиц необходимо перемещать.

Ей трудно потревожить животных, за которыми она наблюдала в течение года, строящих свои дома, поэтому она осторожно размещает гнезда снаружи, а затем открывает окна и двери, пытаясь побудить их уйти.

«Это тяжелее, чем физическая работа, но я думаю, что, по крайней мере, они смогли оставаться дома большую часть года, и я знаю, что они вернутся», - говорит она.